Знаем ли мы русский язык?.. - Страница 125

125

Русская речь. Век XXI

Слова, о которых мы будем говорить в этой главе, появились в нашем языке лишь в XXI веке. Молодёжи они, наверное, не менее понятны, чем «мама» и «папа». А вот для людей старшего возраста звучат как какой-нибудь язык бусуу, на котором говорят лишь восемь человек из Камеруна.

Бьюти-аддикция, бэгги, валеология, троллинг, лоукост, саспенс. Как вам нравится этот ряд? «Это бред», — скажет кто-то. «Ну всё понятно», — скажет другой. А третий подумает: «Зачем нам знать эти слова? Ведь жили же без них столько лет — проживём и дальше».

Бьюти-аддикция — слово страшное, хотя первая его часть, «бьюти», переводится с английского как «красота». Бьюти-аддикцией называют психологическую зависимость, проявляющуюся в потребности человека выглядеть красивым. Что здесь плохого? Плохо то, что она неизбежно достигает крайних проявлений. Стремясь к совершенным формам, люди перестают есть. И это приводит к тяжелым заболеваниям.

Бэгги — слово безобидное. Так называются широкие мешковатые брюки, которые носят низко на бёдрах. От английского bag — «мешок». Многие полагают, что выглядят бэгги не очень эстетично. Но мода на них пройдёт, и слово, наверное, забудется.

А вот «валеология» — так это просто замечательное слово. Если медицина — наука о болезнях, то валеология — наука о здоровье. Переводится с латинского как «здравствовать, быть здоровым».

Троллинг — это слово-«интриган». Его следует опасаться. Так называется размещение в Интернете провокационных сообщений с целью вызвать конфликты между участниками. Trolling, в буквальном переводе с английского, — «ловля рыбы на блесну».

Лоукост — слово полезное. Его надо запомнить. Так называется дешёвый авиабилет на рейс с ограниченным набором услуг. Low costs и есть «низкие цены».

Если вы поклонник триллеров — что такое триллер, думаю, все знают (в народе «ужастик»), — вам следует выучить и слово «саспенс». Представьте такую ситуацию: вы смотрите кино, по ходу сюжета ваш страх всё нагнетается… Ваше напряжение достигает апогея… Вы уже чувствуете, что развязка близка… Ёрзаете от нетерпения на стуле… «Ну же, ну!..» Всё так многословно описанное выше можно выразить одним словом — «саспенс». Так называется кинематографический приём сознательного затягивания драматической паузы, чтобы нам с вами стало и сладко, и жутко.

А вот похожее по звучанию слово хоспис означает медицинское учреждение, где содержатся безнадёжные больные. Вот более понятное (правда, ещё не всем) хостел — маленькая гостиница, общежитие.

Вы устали и не хотите больше слышать, а тем более запоминать эти слова? Они вызывают в вас раздражение и агрессию? Поверьте, вы к ним со временем привыкнете, как привыкли, например, к слову «памперс». Слова́ «балова́ть» и «нежить», а именно так переводится английский глагол pumper, раздражения вызывать не могут, как и сама эта полезная вещь.

Вот так, узнавая новые слова, появившиеся в русском языке, выучишь, чего доброго, и английский!

Ошибка переводчика

Помните, как в детстве мы играли в «испорченный телефон»? Задумаешь слово, шепнёшь его на ухо соседу, а он передаёт его дальше — и так по кругу. Иногда к последнему игроку слово приходило в таком смешном искажённом виде, что вызывало у нас взрыв хохота.

То, что так весело и невинно в детской компании, приобретает размер лингвистического бедствия, когда в этот виртуальный круг садятся переводчики.

Однажды газета «Неделя» решила провести такой эксперимент. В нём приняли участие двадцать переводчиков, каждый из которых великолепно знал по два языка. Круг начинал русский переводчик, далее были представлены самые разные языки, включая африканские. Задача переводчиков была принять текст от коллеги, перевести на другой язык и передать следующему.

Текст, конечно, был не из лёгких, но прелестный — Николай Васильевич Гоголь написал. Не всякий русскоговорящий сегодня поймёт в нём каждое слово. Впрочем, судите сами: «Она сплетничала, и ела вареные бураки по утрам, и отлично хорошо ругалась, — и при всех этих разнообразных занятиях лицо её ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины». Все ли знают, что такое «бураки»? Ну да, свёкла.

Приступили к переводу. Каково же было изумление организаторов, когда в результате они получили текст, в котором из 35 слов Гоголя осталось всего одно — местоимение «она». В объёме текст значительно сократился и теперь звучал так: «Выпив компот, она выбросила из хижины старьё, а он радостно забил в тамтам».

Огромную сложность для перевода представляют фразеологизмы и разговорный язык. Именно они подвели переводчиков в этом эксперименте.

Вспоминается старый анекдот. В отеле в одном номере поселили русскую и немку. У немки пропали туфли, заподозрили русскую и привели её к судье. Допрос производился через переводчика.

Судья:

— Вы взяли туфли?

Русская:

— Нужны мне были её туфли!

Переводчик:

— Она говорит, что туфли ей были нужны.

Судья:

— Но вы понимаете, что можете попасть в тюрьму?

Русская:

— Всю жизнь мечтала попасть в вашу тюрьму!

Переводчик:

— Она говорит, что попасть в эту тюрьму было мечтой всей её жизни.

Судья:

— Простите, но вы в своём ли уме?

Русская:

— Здрасьте, я ваша тётя!

Переводчик:

— Она заявляет, что она ваша тётушка.

Идиомы и сленг — главные враги переводчика, однако он вправе воскликнуть: «Боже, спаси меня от друзей, а с врагами я как-нибудь справлюсь и сам!»

125